Душа ребенка равно сложна, как и наша
Удивительна судьба Хенрика Гольдшмидта (настоящее имя Януша Корчака). Родился он в 1878 году Польше, когда та была еще княжеством в составе Российской империи. Учился в русской гимназии. Надо еще не забыть, что по происхождению Хенрик – еврей, а это значило, что особое, зачастую далеко не дружелюбное отношение со стороны окружающих, было знакомо ему с самого детства, несмотря на то, что семья Гольдшмидтов считалась ассимилированной, в которой очень чтились польские традиции.
Януш Корчак
Уже учась в гимназии, он начинает репетиторскую деятельность, поскольку отец Хенрика Юзеф становится недееспособным по причине душевного заболевания. Во многом болезнь отца стала причиной того, что в дальнейшем Хенрик не заводит семью, боясь, что заболевание генетически передастся его внукам и правнукам, но всю свою жизнь посвящает именно детям. Да и не только жизнь, но и смерть.
По окончании гимназии прекрасно знает русский, немецкий, французский языки, владеет древними языками, поступает и заканчивает медицинский факультет Варшавского университета. В войне с Японией и в Первой мировой войне, а также в советско-польской войне, Корчак, имевший уже к тому времени этот псевдоним, военный врач, часто бывает на передовой, помогает и оказывает раненым не только медицинскую, но и психологическую помощь, а зачастую просто беседует с человеком, помогая ему отвлечься от страданий и боли разговором, каким-либо интересным, увлекательным рассказом.
А между войнами и после них происходит становление Корчака как педагога, публициста и детского писателя. Его работы приобретают всемирную известность, его идеи в педагогике становятся новаторскими, ими интересуются
За годы активной работы, Корчак создает детские приюты в Киеве, в Варшаве, особое внимание уделяется воспитанию сирот. Одним из важнейших принципов педагогической системы Януша Корчака была и есть самовоспитывающая активность детей
Ведущими чертами его воспитания были такие качества, как самопознание, саморазвитие, самоконтроль, самооценка и еще много различных вещей, которые делает ребенок САМ.
Взрослый может участвовать в воспитании ребенка только любовью, без интереса к личности ребенка и любви к нему общение с ребенком Корчак считал пагубным.
Одной из главных идей, которую Корчак нес родителям, была мысль позволить ребенку вырасти самим собой, а не тем, кем не стали его родители. Видеть в ребенке полноценного человека: «Вспыльчивый ребёнок, не помня себя, ударил; взрослый, не помня себя, убил. У простодушного ребёнка выманили игрушку; у взрослого — подпись на векселе. Легкомысленный ребёнок за десятку, данную ему на тетрадь, купил конфет; взрослый проиграл в карты все своё состояние. Детей нет — есть люди, но с иным масштабом понятий, иным запасом опыта, иными влечениями, иной игрой чувств…» (Как любить ребенка?), одновременно предлагая понять, что на самом деле преимуществ у повзрослевшего человека перед ребенком, если не считать таковой ответственность, по большому счету нет.
Уважать и изучать, открывать личность ребенка, «всё, что достигнуто дрессировкой, нажимом, насилием, — непрочно, неверно и ненадёжно», до уровня ребенка, по мысли Корчака, нужно было не опускаться или приседать, а подтягиваться, расти, становиться на цыпочки, потому что до чувства ребенка надо еще суметь подняться, «душа ребенка равно сложна, как и наша, полна подобных противоречий, в тех же трагичных вечных борениях: стремлюсь и не могу, знаю, что надо, и не умею себя заставить».
Очень точно Корчак указывал на то, что представляет собой воспитание и любовь в том виде в каком они есть сейчас: «Мой ребенок — это моя вещь, мой раб, моя комнатная собачка. Я чешу его за ушами, глажу по челке, украсив ленточками, вывожу на прогулку, дрессирую его, чтобы он был послушен и покладист, а когда надоест: — Иди поиграй. Иди позанимайся. Пора спать». А не так ли это действительно?
Иногда кажется, что те методы и решения, которые когда-то были предложены «старым доктором» — это прямой ответ на те страшные и порой роковые «воспитательские» ошибки, допускаемые родителями в отношении детей. Любить и дать развиваться, наблюдать и не вмешиваться. Казалось бы в идеях Корчака не просто любовь к человеческой личности, но и доверие Творцу этой личности. И напоминание родителям о том, что «ребенок не лотерейный билет, на который должен пасть выигрыш в виде портрета в зале заседаний магистрата или бюста в фойе театра. В каждом есть своя искра, которую может высечь кремень счастья и правды, и, может, в десятом поколении, она вспыхнет пожаром гениальности и, прославив собственный род, осветит человечество светом нового солнца».
Старый Доктор
Перед евреем Корчаком всегда стоял остро вопрос национальной самоиндефикации. Он родился в Польше, любил эту страну и чувствовал себя поляком. Идеи коммунизма, революции, равно как и сионизма, он не принимал, считал, что любая радикальная мысль несет разрушения, даже если направлена на благое дело.
Однако к концу 1930-х годов он всерьез начинает задумываться о переезде в Палестину: с ростом немецкого нацистского режима в Европе становится крайне неспокойно. Но сделать это Януш Корчак не успел — в 1939 году Польшу оккупировали немецкие войска. Тем не менее, он не боялся носить форму офицера польской армии и продолжил свою педагогическую работу: в своем доме сирот и на радио, где выступал под псевдонимом Старый Доктор.
В 1940 году в Варшаве было сформировано гетто, куда Корчак был насильно перемещен со своими воспитанниками. В еврейском гетто он старался помочь всем: добывал лекарства и продукты, вел приемы — как врач и как учитель. Подпольщики несколько раз готовили ему побег: была готова конспиративная квартира, новые документы. Но Старый Доктор отказался оставлять своих детей. «Вы же не сможете оставить своего ребенка на растерзание? А у меня их двести», — так отвечал он на предложение немедленно бежать, когда уже нацистскими властями был принят закон о «расформировании» (т.е. полнейшем уничтожении) еврейских гетто.
В августе 1942 года двести детей, помощницу Корчака Стефанию Вильчинскую и его самого этапировали в поезд на Треблинку. По воспоминаниям очевидцев, дети стояли по четверо, а во главе этой трагической колонны шел Януш Корчак, ведя за руки двоих детей. Конвоиры, как по команде, встали смирно и отдали честь.
Когда все дети и воспитатели оказались в вагоне, один из офицеров СС подошел к Корчаку. Он узнал автора «Короля Матиуша», книги, которую любил в детстве. Офицер предложил Корчаку выйти из вагона. «Ошибаетесь, не все люди мерзавцы!»,— отрезал тот.
Мемориальный комплекс истории Холокоста Яд ва-Шем (Иерусалим). Януш Корчак с детьми
Через несколько дней Януш Корчак, его воспитанники и коллеги погибли в газовой камере концлагеря Треблинка.
Перу Януша Корчака принадлежит более 20 книг о воспитании детей, художественные произведения и пьесы. 1978 год был объявлен ЮНЕСКО годом Януша Корчака. Дом сирот в Варшаве функционируют до сих пор.
С детьми до конца
Немцы постепенно начали уничтожать обитателей Варшавского гетто. Страницы дневника, который вел Януш Корчак, запечатлели нарастающий ужас происходящего.
Но даже в этих условиях педагог продолжал учить, лечить, воспитывать детей, который фактически уже были обречены. Более того, приют доктора Корчака ставил детские спектакли, что кажется совершенно немыслимым, с учетом того, что его воспитанники от перенесенных страданий еле держались на ногах.
В конце июля 1942 года стало известно, что сироты из приюта Януша Корчака будут депортированы. Точного места назначения не называлось, но это не предвещало ничего хорошего – немцы объявили, что депортации подлежат все «непроизводительные элементы». Педагог сделал последнюю отчаянную попытку спасти подопечных – предложил на базе приюта организовать фабрику по пошиву военной формы, тем самым доказывая, что дети могут быть полезны оккупантам.
6 августа 1942 года 192 ребенка из приюта Корчака были направлены в «лагерь cмepти» Трeблинка. С ними были два их педагога – Януш Корчак и Стефания Вильчинская, а также еще восемь взрослых.
Педагогический авторитет Януша Корчака был столь велик, что в момент погрузки в вагон к нему подошел один из немецких офицеров, протянув лист бумаги. Всемирно известному педагогу-новатору гитлеровцы дарили жизнь.
Однако Старый Доктор не оставил своих воспитанников в самый страшный час их жизни.
Януш Корчак, Стефания Вильчинская и все дети из их приюта приняли мученическую cмepть в газовой камере «лагеря cмepти» Трeблинка.
Карьера[править]
С 1898 года публиковал повести и т. д.
В 1903 году окончил мединститут в Варшаве.
В 1903—1911 годах трудился в еврейской детской больнице им. Берсонов и Бауманов.
Состоял в еврейском филантропическом Обществе помощи сиротам.
В 1905 году получил диплом врача и военным врачом царской армии участвовал в конфликте с Японией.
В 1911 году сформировал Дом сирот для сирот-евреев, возглавлял который до конца своих дней. ЭЕЭ так описывает новаторские идеи, внедрённые им в этом учреждения:
Википедия сообщает и его участии в WWI:
В период конфликта с Советской Россией — майор медслужбы польских вооружённых сил, служил в военном госпитале в г. Лодзь.
В 1919—1936 годах участвовал в деятельности интерната «Наш дом».
В 1926—1932 годах — редактор еженедельного издания «Малы пшеглёнд».
Нарастание юдофобских настроений постепенно меняли его убеждения: если в 1899 году он и будучи гостем на II Сионистском конгрессе и восхищаясь Теодором Герцлем, так и не разделил с ними сионизм, считая себя поляком иудейской веры. Поэтому, мечтал не о возрождении Израиля, а о независимости Польши, предсказывая полную ассимиляцию евреев. Но погромы, устроенные польскими националистами в 1918—1919 годах, посеяли в нём разочарование.
С приходом А. Гитлера к власти и повышением градуса юдофобии в самом польском обществе, в нём наконец пробудилось еврейское самосознание. Стал польским несионистским представителем в Сохнуте.
В 1934 и 1936 годах посещал Эрец-Исраэль. Воспитательные и социальные установки кибуца оказали сильное впечатление на него. В 1937 году записал:
Но репатриации помешала только невозможность покинуть своих сироток.
Собирался написать повесть о возрождении еврейской страны, о первопроходцах.
Когда в 1939 году вермахт оккупировал польскую столицу, ходил по ней в мундире польского офицера.
В 1940 году вместе с приютом был брошен в Варшавское гетто. Несколько месяцев его продержали в тюрьме. После выхода из заключения, продолжал заботу о детях, с трудом добывая им продовольствие и лекарства, обучал их древнееврейскому и базам иудейской веры.
В августе 1942 года пришёл приказ о депортации его приюта, и Корчак с С. Вильчинская и другие коллеги и около двухсот детей явились на станцию, откуда их в товарных вагонах отправили в Треблинку. Отверг призыв спастись самому, и остался с детьми, погиб с которыми в газовой камере. Э. Рингельблюм описывал эти события следующим образом:
Литература
- Friedhelm Beiner and Silvia Ungermann, eds., Janusz Korczak in Erinnerungen von Zeitzeugen (Gütersloh, Ger., 1999);
- Dialogue and Universalism 9-10 (1997): 3-234; 9-10 (2001): 17-248, special issues on Korczak;
- Janusz Korczak, Dzieła, 19 vols., ed. Hanna Kirchner, Aleksander Lewin, Stefan Wołoszyn, and Marta Ciesielska (Warsaw, 1992-);
- Janusz Korczak, Ghetto Diary (New Haven and London, 2003);
- Janusz Korczak, King Matt the First, trans. Richard Lourie (London, 2005);
- Betty Jean Lifton, The King of Children: The Life and Death of Janusz Korczak, 2nd ed. (New York, 1997);
- Akibah Ernst Simon, Pestalotsi ve-Korts´ak (Tel Aviv, 1948/49);
Врач, учитель, писатель…
Параллельно с учебой на медицинском факультете Хенрик Гольдшмит посещал занятия в так называемом Летучем университете – подпольном учебном заведении, в котором тайно читались лекции по польской истории и другим предметам без какой-либо цензуры. Кроме того, еще будучи студентом, Гольдшмит стал работать в детской больнице, а летом – в лагерях, где отдыхали дети. В 1905 году, когда шла Русско-японская война, он окончил университет и отправился на фронт в качестве военного врача.
После окончания войны он продолжил изучать педагогику: побывал в Германии, Франции и Англии, где слушал лекции по воспитанию детей и бывал в детских приютах, чтобы увидеть «изнутри», как в них все устроено. Набравшись опыта в этом деле, он вернулся в Варшаву и в 1911 году открыл там «Дом сирот», детский дом для еврейских детей, в котором стал применять новые методы воспитания – более мягкие, чем в то время было принято во всем мире, более уважительные по отношению к личности ребенка. Но при этом и достаточно строгие: уважение к воспитанникам не только не означало, что их баловали и что они росли в «тепличных» условиях – наоборот, отношение к ребенку, как к личности, подразумевало, что он должен нести ответственность за свои поступки и точно так же уважать воспитателей и остальных детей.
К тому времени Януш Корчак уже более десяти лет писал книги и широкой публике был больше известен, как литератор, а не как глава детдома. Позже стали выходить и его научные труды по педагогике. Коллеги часто относились к ним неодобрительно – многие идеи Корчака в те годы казались странными и не применимыми на практике. Как это так – общаться с ребенком так же, как ты общался бы со взрослым человеком? Как это – не прятать ребенка от жизни, позволять ему иногда рисковать, познавая мир? Столь «крамольные» мысли и в наше время нередко вызывают споры, а уж в начале прошлого века…
Однако практика показывала, что воспитательные методы Януша Корчака дают прекрасные результаты. Его выросшие и покинувшие детский дом воспитанники самой своей жизнью ломали стереотип о том, что «детдома растят преступников» — все они устраивались на работу, жили обычной жизнью и заводили семьи. И на самом деле в этом не было ничего удивительного, ведь в детском доме их с ранних лет приучали к ответственности и готовили к взрослой жизни. Многие благотворители были готовы помогать учреждению Корчака финансами, но он принимал помощь только от тех, кто был согласен не вмешиваться во внутренние дела детдома.
Взрослые не слышат детей
По рождению он был подданным Российской империи. Учился в русской гимназии с ее казенными порядками. Едва отучившись на врача, служил в русской армии – был призван в качестве военврача на фронт в русско-японскую войну, бывал в Харбине и Мукдене. Служил военврачом в Первую мировую – у него уже был свой сиротский приют, который ему пришлось оставить на долгих четыре года войны. Он прекрасно говорил по-русски, в его библиотеке было множество русских книг.
«Дом сирот» на улице Крохмальной. Комната Корчака находилась в аттике Фото с сайта lib23.irk.ru
Пожалуй, когда он выбирал себе род занятий – а задумывался он прежде всего о писательстве, конечно, — примером для него был русский доктор Чехов. Он, еврей, не знал ни идиша, ни иврита; родным для него был польский, родной страной – Польша; еврейских детей он старался приобщить к радости и музыке польского языка. Когда ему предложили однажды сравнить в газетной статье польских детей и еврейских – и с теми, и с другими он уже работал в летних лагерях – он сердито ответил, что и те, и другие одинаково смеются и плачут в одинаковых обстоятельствах.
Он вообще не делил детей по национальностям. Он просто ходил по домам и лечил детей, и задумывался о том, как помочь этим детям: даже если их вылечить сейчас, кто избавит их от сырых подвалов, где они живут, от криминальной среды, от соломенных подстилок, на которых они спят? Если лечить детей – надо как-то лечить и общество, в котором они живут. Впрочем, все чаще он задумывался над тем, что для того, чтобы вылечить общество, надо начинать с детей: больные взрослые не воспитают здоровое поколение.
В 1910 году ему предложили возглавить приют для еврейских детей. Для приюта было построено особое здание; осиротевшим детям из бедных семей оно казалось роскошным: чистые кровати, фаянсовые унитазы, центральное отопление…
Дети, правда, вовсе не стремились жить по законам, которые им навязывал странный доктор, в непривычной чистоте, требовавшей труда и самодисциплины. Некоторые даже боялись застеленных кроватей – никогда на таких не спали. Стены стали изрисовывать, дисциплину соблюдать не хотели, протестовали и буянили. Но за первые полгода – научились уважать странного сдержанного человека, видеть его правоту, ценить его справедливость. И жизнь в приюте постепенно стала налаживаться.
Доктор Корчак еще по своей работе в летних лагерях знал, что дети вовсе не желают подчиняться незнакомому взрослому, что авторитет придется завоевывать трудно и с боем, что социальные сироты – вовсе не трогательные малютки, которые с нежностью откликаются на любое движение души старших… Это для сегодняшних воспитателей азы педагогики, хотя завоевание авторитета всегда дается тяжело – а он был первопроходец. Еще до Макаренко, еще до республики Шкид, — он пытался справиться любовью с детьми, которых воспитала улица, и интуитивно искал решения, и находил их.
Пожалуй, у него не было алгоритмов
Было умение наблюдать, чувствовать детей, понимать их; было желание слушать и прислушиваться, считать детскую жизнь не менее важной, чем взрослая. Было обостренное чувство справедливости и ощущение своей персональной ответственности
Самое новое и самое неожиданное для своего времени в педагогике Корчака – это безусловное уважение к реенку. Так же, как любимого им Чехова, его больно ранит пренебрежение к детям, глухота взрослых к детским чувствам и потребностям – глухота повсеместная, общепринятая: взрослые не слышат детей, не понимают их, помыкают ими, отмахиваются от них, грубят им и унижают их. Корчак – разбирается, слушает, вникает, сопереживает – и ищет способа переделать мир, сделать его дружелюбным к детям. Child-friendly, это уже понятие из нашего времени – а мысль еще корчаковская.
В своем приюте он постарался выстроить справедливый, понятный, разумный и уважительный мир, детскую республику со справедливыми законами и судом, которому был подсуден и он сам, точно так же, как и другие взрослые и дети в приюте. Он сказал однажды: врач лечит тело, учитель воспитывает душу, а судья занимается совестью – если ты сам себя не судишь.
Он издавал вместе с детьми детскую газету «Малый Пшеглёнд» при взрослой еврейской газете «Наш Пшеглёнд» — и в ней старался разговаривать с детьми на самые сложные темы, включая политические.
Самоуправление, самостоятельность, труд, серьезность в общении – пожалуй, рано или поздно к этому приходит каждый педагог, старающийся организовать детский коллектив на разумных началах.
Януш Корчак вклад в педагогику. Биография Януша Корчака
Януш Корчак (22.07.1878-1942) -польский педагог, детский писатель, публицист и общественный деятель. В 1903 окончил медицинский институт в Варшаве (по специальности врач — педиатр). В течение 8 лет работал в детской больнице. Отказавшись от врачебной практики, Корчак создает (1911) в Варшаве «Дом сирот» нового типа на средства богатых филантропов, перед которыми поставил условие — «не вмешиваться во внутренние дела Дома и не касаться вопросов воспитания». Будучи директором Дома, Корчак вел большую работу с беспризорными, трудновоспитуемыми детьми.
Система Корчака изложена в его книге «Как любить детей», написанной во время первой мировой войны на фронте, 2-я часть книги «Интернат» издана в СССР в 1922 г. с предисловием к ней Н. К. Крупской, которая советовала каждому педагогу прочитать эту книгу, так как она «…способна заставить задуматься над очень многими вопросами, заставить повнимательнее присмотреться к очень многим явлениям в жизни детских учреждений, повнимательнее отнестись к психике ребят»
Корчаку принадлежит около 20 книг о воспитании: «Воспитательные моменты»(1919), «О школьной газете»(1921), «Право ребенка на уважение»(1929),»Правила жизни»(1939), «Шуточная педагогика»(1939) и др., а также много статей. Они основаны главным образом на наблюдениях и экспериментах, в которых Корчак проверял правильность своих теоретических концепций и эффективность основанных на них многих практических предложений.
Главный принцип воспитательной системы Корчака, пронизывающий все его произведения и всю практическую педагогическую деятельность в руководимых им детских учреждениях, — это самовоспитывающая активность детей, формирование в детском коллективе и у отдельных воспитанников умения и навыков «самопознания, самоконтроля, самооценки и всякого рода самоуправления».
Педагогику Корчака считают наукой не о детях, а о людях: «Ребенок прежде всего человек, которого внимательный педагог должен изучать и относиться к нему с уважением и доверием».
Кроме «Дома сирот», Корчак организовал интернат «Наш дом», читал лекции на Высших педагогических курсах, вел работу в суде по делам малолетних преступников. Во время гитлеровской оккупации Корчак погиб в газовых камерах Треблинки вместе с 200 своими воспитанниками; ему предлагали спастись, но он предпочел остаться с детьми.
Сочинения (кроме указанных): в рус. переводе — «Джек — кооператор», М.,1929; «Король Матиуш первый», Варшава, 1960; «Когда я снова стану маленьким», М.,1964 г. Литература: Мойтлис Е.Л., Януш Корчак, «Советская педагогика», 1958г. №8.
Текст научной работы на тему «Краткая биография Януша Корчака»
Краткая биография Януша Корчака
Корчак бъл врачом, писателем и педагогом.
И его жизнь — некое педагогическое евангелие, возвещение благой вести о ребёнке.
Годы жизни Януша Корчака с 1878 по 1942. Настоящее имя — Генрик Гольдшмит. Писатель, педагог, врач. Родился 22 июля 1878 г. в Варшаве в семье известного юриста. В 1898 г. он окончил русскую гимназию, где царила жёсткая дисциплина. Преподавание велось на русском языке, но дети осваивали, кроме русского, латынь, греческий, французский и немецкий языки. После окончания гимназии он становится студентом медицинского факультета Варшавского университета. С первого курса он начинает активную журналистскую деятельность под псевдонимом Януш Корчак. В 1904 г. оканчивает университет и начинает работать врачом-педиатром в одной из детских больниц Варшавы. В том же году участвует в русско-японской войне в качестве врача полевого госпиталя. По возвращении с войны работает в одной из детских клиник. В 1905 г. выходит первая повесть Корчака «Дитя гостиной», принёсшая автору большой успех. В этой повести Корчак впервые заговорил о воспитании.
Корчак вступает на путь реформаторства не только как врач-педиатр, но и как писатель, журналист, общественный деятель, педагог. Начало начал он видит в кардинальном преобразовании детского воспитания. «Реформировать мир — это значит реформировать воспитание», — пишет он. В 1907— 1908 гг. Корчак работает воспитателем в детских летних колониях, где основной контингент составляют сироты и дети из малоимущих семей. Позже в книге «Король Матиуш Первый» он напишет: «Реформаторов ожидает плохой конец. Только после их cмepти люди начинают видеть, что они были правы, и воздвигают им памятники».
В 1912 г. Корчак фактически отказывается от карьеры врача и становится директором «Дома Сирот», которым руководит более тридцати лет, до конца жизни. После окончания Первой мировой войны Корчак вместе с Мариной Фальской организует варшавский детский приют «Наш Дом». В страшные годы Первой мировой войны рождается одна из главных педагогических книг Корчака — «Как любить ребёнка» (1918), которая стала его жизненным кредо. Корчак не только неустанно заявлял о несправедливости общества к детям — он подтверждал свои мысли ежедневными делами,
ИСТОРИЯ И ТЕОРИЯ
книгами, статьями, самобытными передачами на польском радио. За двадцать лет между двумя мировыми войнами Корчак становится мозговым центром и душой двух приютов — «Наш дом» и «Дом Сирот», где создаёт детскую республику, ячейку равенства и справедливости. Помимо работы с детьми, Корчак воплощает свой опыт в книги. Лучшие из них: «Воспитательные моменты» (1919), программная книга — «Право ребёнка на уважение» (1929), «Правила жизни» (1930). Настоящим событием в мире литературы становятся новые книги Корчака: дилогия «Король Матиуш I», адресованная детям и взрослым и переведённая на все языки мира, и «Король Матиуш на безлюдном острове» (1923). Этот шедевр принёс Корчаку мировую славу и позволил занять его произведениям достойное место среди лучших философских сказок. Корчак требует признания равноценности и самоценности личности ребёнка, признания за ним права на индивидуальность. Впервые в истории педагогики Корчак создаёт в «Доме Сирот» выборный детский сейм, товарищеский суд и судебный совет, главными задачами которых стало не принуждение, а воспитание самосознания. Превыше всего ценилась здесь способность размышлять, умение относиться к себе критически.
Когда Гитлер вторгся в Польшу и была оккупирована Варшава, Корчак остался со своими подопечными. Вот последние записи из знаменитого «Дневника», который он вёл в гетто, чудом спасённого его учениками. «Последний год, последний месяц или час. Хотелось бы умирать, сохраняя присутствие духа и в полном сознании. Не знаю, что бы я сказал детям на прощание. Хотелось бы только сказать: сами избирайте свой путь». Его дневник — трагический и несмотря ни на что светлый и исполненный веры в людей документ эпохи.
5 августа 1942 г. Последний марш детей «Дома Сирот» по платформе к вагонам, увозившим их на cмepть, превратился в трагическое шествие. А через несколько дней в концлагере Трeблинка Корчак вместе со своими детьми вошёл в газовую камеру. На месте cмepти Корчака, в Трeблинке стоит большой камень. На нём короткая надпись: «Януш Корчак и дети». В 1978 г. исполнилось сто лет со дня рождения Корчака, ЮНЕСКО объявил 1978 г. — годом Януша Корчака. Это событие отмечали дети и взрослые по всей Земле. В 2012 г. в Варшаве торжественно отметили 100-летие «Дома Сирот». В 2018 г. — 140 лет со дня рождения Корчака. Шествие Корчака по миру продолжается.
Сиротская демократия Корчака
В 1918 Корчак вернулся в Варшаву и вновь принялся руководить своим сиротинцем. Кроме того он становится и радиоведущим — под именем Старый Доктор ведёт программу, где рассказывает молодым мамам об азах воспитания и ухода за детьми. Также начинает читать лекции в педагогических университетах, пишет статьи в журналы о педагогике.
Во время польско-советской войны опять помогает как военный врач, на этот раз в госпитале города Лодзь.
Кроме «Дома сирот» Корчак также 15 лет до 1936 помогал в организации «Нашего дома» — ещё одного сиротинца на окраине Варшавы.
С 1926 до 1932 был соредактором еженедельника Mały Przegląd, статьи для которого писали его воспитанники. Это было приложение к варшавской еврейской газете Nasz Przegląd.
Своих детей Корчак старался воспитывать как хороших евреев, читал им талмуды и учил основам справедливости. Так, в стенах «Дома сирот» была не только редакция газеты, но и свой суд и присяжные. За каждую шалость виновник получал наказание. Суд присяжных рассматривал дело и выносил приговор. Если он был слишком строгим, то Корчак имел право голоса. Но на самом деле его самого несколько раз «осудили», когда он ошибочно выругал невиновного воспитанника.
В сиротинце его называли либо Старым Доктором, либо Королём детей.
Холокост
Корчак с детьми по пути в Треблинку.
Памятник Янушу Корчаку в Варшаве.
В 1940 г. приют был переведен в Варшавское гетто. Там стало 200 детей — вдвое больше, чем прежде. Он также взял под своё руководство ещё один детский дом — с 500 детьми и планировал создать хоспис для беспризорных детей. Корчак отдавал все силы заботе о детях, героически добывая для них пищу и медикаменты.
Хорошо известный жителям Варшавского гетто, Корчак не стесняйтесь обращаться даже к коллаборационистам, чтобы получить поддержку для своих проектов, но одновременно он поддерживал тесные контакты с группами гражданского сопротивления, работая, среди прочих, с Эмануэлем Рингельблюмом, Цивией Любеткиной и Ицхаком Цукерманом.
В это время воспитанники Корчака изучали иврит и основы иудаизма, да и он сам, видя равнодушие христианского мира к страданиям евреев, страстно мечтал вернуться к истокам иудаизма. За несколько недель до Песаха 1942 г. Корчак провел тайную церемонию на еврейском кладбище: держа Пятикнижие в руках, взял с детей клятву быть хорошими евреями и честными людьми.
В это период Корчак был арестован и избит, несколько месяцев провёл в тюрьме. По случайности, его посадили с уголовниками, а не с подозреваемыми в сопротивлении, поэтому не убили вскоре после ареста. Его выкупили за 30 тысяч злотых при посредничестве провокатора А. Ганцвайха.
Памятник «Я. Корчак с детьми», Б. Сакциер, Яд ва-Шем, Иерусалим.
Детский дом Корчака. Продолжает действовать по сей день
Он отклонил все предложения почитателей своего таланта (неевреев) вывести его из гетто и спрятать на «арийской» стороне. Когда в августе 1942 г. пришел приказ о депортации Дома сирот, Корчак пошел вместе со своей помощницей и другом Стефанией Вильчинской (1886—1942; работала с Корчаком с 1911 г., в 1914-18 гг. руководила приютом) и 200 детьми на станцию, откуда их в товарных вагонах отправили в Треблинку. Он отказался от предложенной в последнюю минуту свободы и предпочел остаться с детьми, приняв с ними смерть в газовой камере.
Героизм и мученичество Корчака вошли в легенду. Его жизни и гибели посвящены многочисленные исследования и произведения:
- мемуары И. Неверли «Живые связи» (1966, польский язык),
- поэма А. Цейтлина «Последний путь Януша Корчака» («Януш Корчакс лецтер ганг», 1970?, идиш),
- драма Э. Сильваниуса «Корчак и дети» (1958, немецкий язык),
- поэма А. Галича «Кадиш»,
- фильм Анджея Вайды «Корчак» (1990, Польша-Германия-Великобритания) и другие.
Памятник Б. Сакциера (родился в 1942 г.) «Я. Корчак с детьми» (1978) установлен в Иерусалиме на территории Яд ва-Шем.
При его жизни только отдельные произведения Корчака были переведены, не только на идиш и иврит (он сам не знал этих языков), но и на английский, чешский, немецкий, литовский, русский, словацкий и эсперанто. После Второй мировой войны его произведения были опубликованы во многих изданиях, на разных языках.
В это же время возникло международное движение, основанное на национальных ассоциациях, занятых популяризацией жизни и творчества Корчака.
Из биографии Януша Корчака
Дед Корчака, врач Хирш Гольдшмидт, сотрудничал в газете «Ха-Маггид» («Проповедник» — еженедельная газета на иврите).
Отец, Юзеф Гольдшмидт — адвокат, автор монографии «Лекции о бракоразводном праве по положениям Закона Моисея и Талмуда» (1871). Как видите, эта еврейская семья была очень религиозной.
В 1889 году у отца Генрика обнаружилась душевная болезнь, и свою жизнь он закончил спустя 7 лет в сумасшедшем доме. Януш Корчак выбрал карьеру врача. Осознав, как велик для него риск плохой наследственности, он навсегда отказался от мысли иметь детей.
Из книги Бетти Лифтон «Король детей. Жизнь и смерть Януша Корчака»:
«В романе заключены все стороны жизни самого автора: его стесненное детство, страх перед самоубийством и сумасшествием, стремление уклониться от секса, решимость стать реформатором общества, преданность детям».
Исследователи творчества Януша Корчака утверждают, что он имел склонность к гомосексуализму. В «Исповеди бабочки», имеющей автобиографический характер, он писал о своих чувствах к ровеснику Сташу:
«Да, это любовь. Держать его руки доставляет мне удовольствие, а он это знает и чувствует. Когда мы останавливаемся, обнимаю его, и мы говорим – ни о чем. Это не дружба, но такая любовь, которая бывает только у девочек . Видимо, любовь к такому же полу встречается не только у девочек».
Януш Корчак с юности был нравственно развращен:
«Годы учебы в жизни Корчака — это еще и время бурной дружбы с рано умершим поэтом и писателем Людвиком Станиславом Лицинским… Вместе с Корчаком они совершали ночные эскапады… Об этих вылазках с Корчаком Лицинский писал: «Мы вместе посещали бордели и кабаки, вместе бродили по песчаным берегам Вислы, праздновали именины проституток, пили отвратительную водку с бандитами»…
В повести «Дитя салона» он изобразил действительность, которую знал из собственного опыта… Игорь Неверли предполагает, что там, на Сольце, родилась единственная в жизни Генрика любовь – к семнадцатилетней Викте, дочери Вильчков, работавшей на швейном складе; автор с нежностью описывает ее в повести. Любовь, взаимная, но лишенная всяких перспектив, трагически кончилась из-за последствий романа – ребенка; нежеланного, нерожденного, а может – рожденного и брошенного. Только один раз, в гетто, в «Дневнике», Корчак открыто написал о своем сексуальном опыте. С несвойственной ему грубостью пояснил, что у него не было времени на девушек, потому что те «шельмы ненасытные и до ночей лакомые, да еще и детей рожают. Паскудное дело. Один раз и со мной случилось. На всю жизнь отбило вкус. С меня хватило. И угроз, и слез»».
Янушк Корчак стал педиатром в разгар детского туберкулеза. Причины высокой заболеваемости он увидел в высокой рождаемости. В 1930-х годах предложил законопроект по принудительной стерилизации всех бедняков и душевнобольных в Польше. В «Сенате безумцев» Корчак писал:
«Я утверждаю, что без евгеники мы все увязнем в болоте, и уже не будет спасения. И уже раз и навсегда. Рождает каждый, кто хочет и сколько хочет. Рождает и подкидывает нам всё новых и новых людей равнодушная злая воля. На ларёк с газированной водой требуется патент. Удостоверение личности, соответствующие квалификации, основной капитал, контроль. Требуется сдать экзамены на парикмахера, трубочиста, сапожника, пирожника, садовника, сановника. А тут шут гороховый, первый от конца, последний из последних, становясь отцом, вступает в бессмертие – созидает будущее!»
Эта идея Януша Корчака, а именно «лицензия на родительство», — уже воплощается в жизнь — она вошла в Форсайт-проект «Детство 2030».
Янушк Корчак увлекался теософией — духовным течением, многое взявшим из религий Востока, а также египетских верований и неоплатонических доктрин. Его приверженцы верили в возможность внутреннего изменения человечества, чему должны были способствовать групповые медитации и духовные практики (в Православии это называют колдовством и бесовщиной).
