Михаил петрашевский

Петрашевцы кратко и понятно – самое главное

Поделиться с:

Петрашевцы история создания, их взгляды, лидеры

В середине XIX века в России прогрессивная мысль стала находиться под контролем разночинцев. Это были представители купцов, мещан, духовенства, отставных солдат, мелких чиновников и богатых крестьян.

Эти люди не проходили государственной службы, поэтому им было тяжело войти в социальную систему Российской империи.

Они зарабатывали на жизнь в основном умственным трудом. Разночинцы стали новой социально-культурной группой с прогрессивными идеологиями — либеральной, социалистической, революционной, анархической.

Костяк революционного движения составляла интеллигенция. И если представителями декабристов были в основном дворяне, то их преемниками уже становились разночинцы. Одни из ранних разночинных кружков считались петрашевцы, названные в честь М.В. Буташевича-Петрашевского. По методам борьбы петрашевцы были расколоты. Были среди них и реформаторы, которые составляли большинство, и революционеры.

Каждую пятницу в доме Петрашевского зачитывались доклады, посвящённые вопросам деятельности организации. На их идеологию и методы борьбы оказали влияние мировоззрения Герцена и Белинского. Организационно и идейно кружок оформиться не успел: в 1849 году, когда он был близок к этому, он был прикрыт царским правительством.

Род деятельности и идеология

Идеи и цели петрашевцев были такими же, как и у любых российских прогрессистов середины XIX века. Главной целью кружка была, конечно же, отмена крепостного права. В число других целей петрашевцев включались судебная реформа, свобода печати, а ряд петрашевцев были склонны к восстанию. Многие петрашевцы отрицательно относились к религии, отрицали существование Бога и относили себя к выраженным материалистам.

Религия, по мнению многих челнов кружка, огрубляла и подавляла человека. Религия, по мнению петрашевцев, выражена в боге, который потворствует сильным и победителям. Как и любые прогрессисты, петрашевцы были поборниками науки и просвещения. Они противопоставляли их суевериям, мистицизму и религии. Петрашевцы относились критически к идеалистам из Германии, считая их взгляды оторванными от реальности.

Петрашевцы поддерживали утопический социализм как альтернативу порокам феодальной и капиталистической систем. На их идеи оказали влияние взгляды Шарля Фурье. Они выступали против патриархальной семьи и поддерживали эгалитарную семью из-за того, что в эгалитарной модели отсутствует угнетение женщины. Личный эгоизм, по мнению петрашевцев, должен поглощаться групповым эгоизмом. Таким образом, этот кружок выступал за преобразование общества через естественную природу человека.

Социализм петрашевцев носил далеко не социалистический характер. Но в России все революционные движения того времени назывались социалистическими. Если многие либералы выступали только за права русского крепостного крестьянства и были реформистами в целом, то почти все социалисты выступали за научное мировоззрение, против религии и суеверий, за свободу личности и общества, боролись против феодализма и капитализма.

Конечно же, самым известным деятелем организации считался Буташевич-Петрашевский, санкт-петербургский дворянин, создатель «Карманного словаря иностранных слов». После ареста оставшуюся жизнь он провёл в Сибири, где и умер в 1866 году (в Енисейской губернии).

Известным членом петрашевского кружка был и Фёдор Михайлович Достоевский, который тоже оказался в числе 20 арестованных в 1849 году. В отличие от многих членов кружка, он положительно относился к религии и придерживался позиций христианского социализма, который уже был влиятелен в ряде европейских стран. Атеистический социализм Фёдор Михайлович ставил в один ряд с буржуазностью, а многие петрашевцы противопоставляли эти понятия. Достоевский успел побывать и в более радикальных сообществах Дурова и Спешнева.

Сергей Фёдорович Дуров был более аполитичным; кружки, которые он организовывал, носили литературный характер. А Николай Иванович Спешнев в романе Достоевского «Бесы» стал прототипом Ставрогина. Он одним из первых называет себя коммунистом. В ссылке он при поддержке восточносибирского губернатора Н.Н. Муравьёва-Амурского возвращается на государственную службу.

Петрашевцы: возникновение кружка

Петрашевский даже попытался организовать коммуну — фаланстер (по Фурье), но успеха не смог достигнуть. Неудача первого опыта с фаланстером не разочаровала Петрашевского. Осенью 1845 г. в его доме на окраине Петербурга вечерами по пятницам стали собираться прогрессивно настроенные представители разных слоёв общества:

студенты
учителя
молодые офицеры
чиновники
художники
журналисты
писатели

При этом надо отметить, что в то время в обществе о свержении существующей власти не говорили по двум причинам:

из-за опасения стать жертвой доноса
из-за полной нереальности подобного плана.

Один из петрашевцев вспоминал:

Так писал современник о последнем десятилетии царствования Николая I.

Кто такие петрашевцы. Характеристика исторической эпохи

Кто такие петрашевцы и что они совершили, чтобы войти в историю России как значительное явление общественной жизни? Дело в том, что восстание декабристов научило русское самодержавие с опаской относиться ко всем европейским либеральным идеям. Духовная изоляция от европейских стран стала частью особой внутренней политики правительства второй четверти ХIХ в. За публикациями в отечественной прессе бдительно следила цензура. Многие книги западноевропейских мыслителей были в России запрещены.

Для обсуждения в печати и обществе была открыта только одна тема: о неразрывной связи царя и народа, издревле основанной на любви «детей-подданных» к «Отцу-государю», православном благочестии и повиновении. Именно в это время и появился кружок М.В. Буташевича-Петрашевского, участников которого называли «петрашевцы».

Приговор

Сообщение о приговоре суда по делу петрашевцев в «Ведомостях Санкт-Петербургской Городской Полиции» от 24 декабря 1849 г. (5 января 1850 г.).

Наряженный над ними военный суд нашёл, однако, что «пагубные учения, породившие смуты и мятежи во всей Западной Европе и угрожающие ниспровержением всякого порядка и благосостояния народов, отозвались в некоторой степени и в нашем отечестве. Горсть людей совершенно ничтожных, большей частью молодых и безнравственных, мечтала о возможности попрать священнейшие права религии, закона и собственности».

Все подсудимые были приговорены к смертной казни — расстрелу; но, принимая во внимание разные смягчающие обстоятельства, в том числе раскаяние всех подсудимых, суд счёл возможным ходатайствовать об уменьшении им наказания, а Пальм испрашивал даже полное прощение. Наказания действительно были смягчены: Петрашевскому назначена каторга без срока, Достоевскому — каторга на 4 года с отдачей потом в рядовые, Дурову — то же самое, Толю — 2 года каторги, Черносвитову — ссылка в крепость Кексгольм, на реке Вуокса, Плещееву — отдача рядовым в оренбургские линейные батальоны и т. д. Пальм был переведён с тем же чином в армию.

Пальм был переведён с тем же чином в армию.

Участники собраний

В истории литературы XIX века так называемое дело Петрашевского, или петрашевцев, занимает видное место, потому что ни в одном из русских политических процессов не участвовало столько литераторов и учёных. Кроме Петрашевского, издавшего под псевдонимом Кириллова «Словарь иностранных слов», были замешаны Достоевский, Плещеев, Пальм, Дуров, Толь, химик Ф. Львов, гигиенист Д. Д. Ахшарумов — замешаны непосредственно, потому что бывали на пятницах Петрашевского и были там переписаны.

Кружки, близкие к петрашевцам

Кружок Петрашевского посредством некоторых своих членов (главным образом Дурова) стоял в тесной связи со множеством других, где рассуждали совершенно в том же духе о притеснениях цензуры, о безобразии крепостного права, о продажности чиновничества, где со страстным интересом читались и комментировались теории Кабе, Фурье, Прудона и, наконец, с восторгом слушалось письмо Белинского к Гоголю.

Один из таких кружков собирался у Иринарха Введенского; к числу его участников принадлежали молодые литераторы и студенты Г. Е. Благосветлов, А. П. Милюков и Н. Г. Чернышевский. Известный мемуарист Ф. Ф. Вигель, знавший об этих собраниях и тесной связи их с собраниями у Петрашевского, сделал в этом смысле донос, и только отсутствие точных сведений у Липранди, но в первую очередь заступничество Ростовцева, очень любившего Введенского, спасли его самого и его друзей.

Кроме того, ускользнули от преследования многие из бывших на собраниях у самого Петрашевского, как например В. А. Энгельсон, впоследствии деятельный участник Герценовской «Полярной звезды», известный теоретик славянофильства — Николай Данилевский, М. Е. Салтыков-Щедрин и долгое время усердно посещавший пятницы Петрашевского Аполлон Майков.

Наконец, к Петрашевцам можно причислить двух писателей, которые только потому не попали в число подсудимых, что умерли раньше начала следствия: Валериана Майкова и Белинского. Валериан Майков был очень дружен с Петрашевским и принимал большое участие в составлении «Словаря иностранных слов» Кириллова, который был одним из крупнейших corpus delicti процесса.

В. Г. Белинский за своё письмо к Гоголю, вероятно, был бы причислен к преступнейшей категории «общества», так как многие из петрашевцев только и были повинны что в распространении этого письма. Окончательный приговор генерал-аудиториата относительно Плещеева гласил:

Одним из мотивов, на основании которых Головинский, Достоевский, Пальм присуждены к смертной казни, выставлено недонесение о распространении письма Белинского.

Список петрашевцев

Михаил Буташевич-Петрашевский, титулярный советник, 27 лет
Дмитрий Ахшарумов, кандидат Санкт-Петербургского университета, 26 лет
Василий Головинский, титулярный советник, 20 лет
Николай Григорьев, поручик лейб-гвардии конно-гренадерского полка
Ипполит Дебу, служащий в Азиатском департаменте, 25 лет
Константин Дебу, служащий в Азиатском департаменте, 38 лет
Фёдор Достоевский, отставной инженер-поручик, литератор, 27 лет
Сергей Дуров, отставной коллежский асессор, литератор, 33 года
Александр Европеус, отставной коллежский секретарь, 24 года
Василий Катенев, сын почетного гражданина, 19 лет
Николай Кашкин, служащий в Азиатском департаменте, 20 лет
Фёдор Львов, штабс-капитан лейб-гвардии егерского полка, 25 лет
Николай Момбелли, поручик лейб-гвардии московского полка, 27 лет
Александр Пальм, поручик лейб-гвардии егерского полка, 27 лет
Алексей Плещеев, неслужащий дворянин, литератор, 23 года
Николай Спешнев, помещик Курской губернии, 28 лет
Константин Тимковский, титулярный советник, 35 лет
Феликс Толь, учитель главного инженерного училища, 26 лет
Павел Филиппов, студент Санкт-Петербургского университета, 24 года
Александр Ханыков, студент Санкт-Петербургского университета, 24 года
Рафаил Черносвитов, отставной поручик (бывший исправник), 39 лет
Пётр Шапошников, мещанин, 28 лет
Иван Ястржембский, помощник инспектора в Технологическом институте, 34 года
Александр Баласогло, поэт, морской офицер в отставке, 36 лет.

Всего по делу петрашевцев было арестовано около сорока человек, из них 21 приговорён к расстрелу, одному, как сошедшему с ума в процессе следствия, приговор отсрочен.

Литература

«Записки» И. П. Липранди в «Русской старине» (1872, № 7);
«Общество пропаганды в 1849 г.» (Лиц., 1875);
«Новое время», 1881 г. № 1790;
Плещеев, в «Молве» (1881, № 50);
Вуич, в «Порядке» (1881, № 48);
Милюков, в «Русской старине» (1881, № 3,);
«Русский инвалид», 1849, № 276 (приговор);
Op. Миллер, «Биография Достоевского»;
Достоевский, «Дневник писателя»;
В. И. Семевский, «Крестьянский вопрос» (т. II) и в «Сборнике правоведения» (т. I).

В беллетр. форме дело Петрашевского представлено в романе Пальма «Алексей Слободин» и в «Итогах жизни» Л. М. Ковалевского («Вестник Европы», 1883, №№ 1—3).

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Донос Липранди

Дело Петрашевского долго составляло предмет государственной тайны. Само имя Белинского было изъято из обращения и даже в первые годы царствования Александра II не произносилось в печати прямо, а заменялось выражением: «критик гоголевского периода». Эта таинственность в связи с суровым наказанием, понесенным участниками «общества пропаганды», создала представление о деле Петрашевского, как о серьёзном политическом заговоре, который часто ставился наряду с заговором декабристов. Такое представление рушилось после обнародования документов, относящихся к делу Петрашевцев.

Среди этих документов важную роль играло донесение И.П. Липранди, который по поручению министра внутренних дел больше года наблюдал за кружком Петрашевского и представил списки людей для ареста.

«Члены общества, — говорил в своём докладе Липранди, — предполагали идти путём пропаганды, действующей на массы. С этой целью в собраниях происходили рассуждения о том, как возбуждать во всех классах народа негодование против правительства, как вооружать крестьян против помещиков, чиновников против начальников, как пользоваться фанатизмом раскольников, а в прочих сословиях подрывать и разрушать всякие религиозные чувства, как действовать на Кавказе, в Сибири, в Остзейских губерниях, в Финляндии, в Польше, в Малороссии, где умы предполагались находящимися уже в брожении от семян, брошенных сочинениями Шевченки (!). Из всего этого я извлёк убеждение, что тут был не столько мелкий и отдельный заговор, сколько всеобъемлющий план общего движения, переворота и разрушения». На самом деле, однако, по суду оказалось совершенно иное.

«Буташевич-Петрашевский, — сказано в докладе генерал-аудиториата, — «ещё с 1841 г. пытался поселять зловредные начала либерализма в молодом поколении». Начиная с 1845 г. Петрашевский «собирал у себя в известные дни знакомых ему учителей, литераторов, студентов и вообще лиц разных сословий и постоянно возбуждал суждения, клонившиеся к осуждению существующего в России государственного управления».

Не довольствуясь этим, Петрашевский в конце 1848 г. совещался со Спешневым, Черносвитовым, Момбелли, Дебу, Львовым «об учреждении тайного общества под названием, как сами они выражались, товарищества или братства взаимной помощи из прогрессистов и людей передовых мнений, которые бы могли двинуть гражданский быт вперёд на новых началах, посредством возвышения друг друга; однако же это общество, по разномыслию членов, не состоялось». Итак, люди ни разу не пошли дальше отвлечённых рассуждений, даже в теории не могли сговориться относительно какой-либо организации.

Тем не менее, суд сошелся с Липранди в общей оценке «общества» и приговорил всех участников его к смертной казни. Суровый приговор был мотивирован исключительно «преступными разговорами», «вредными идеями», «гнусным либерализмом», как выразился Момбелли в своём покаянном показании.

↑ Род деятельности и идеология

Инсценировка казни

Несмотря на это смягчение, петрашевцам пришлось выдержать, как с содроганием вспоминает Достоевский, «десять ужасных, безмерно-страшных минут ожидания смерти».

22 декабря 1849 г. они были привезены из Петропавловской крепости (где они провели 8 месяцев в одиночном заключении) на Семёновский плац. Им прочли конфирмацию смертного приговора; подошёл с крестом в руке священник в чёрной ризе, переломили шпагу над головой дворян; на всех, кроме Пальма, надели предсмертные рубахи. Петрашевскому, Момбелли и Григорьеву завязали глаза и привязали к столбу. Офицер скомандовал солдатам целиться… Один Кашкин, которому стоявший возле него обер-полицеймейстер Галахов успел шепнуть, что все будут помилованы, знал, что всё это — только церемония; остальные прощались с жизнью и готовились к переходу в другой мир.

Григорьев, который и без того от одиночного заключения несколько повредился в уме, в эти минуты совсем его лишился. Но вот ударили отбой; привязанным к столбу развязали глаза и прочли приговор в том виде, в каком он окончательно состоялся. Затем всех отправили обратно в крепость, за исключением Петрашевского, которого тут же на плацу усадили в сани и с фельдъегерем отправили прямо в Сибирь.

Идеи и диспуты петрашевцев

Вопросы, поднимаемые петрашевцами:

уничтожение самодержания и установление в России республики,
отмена крепостного права,
изучение работ Герцена и Белинского,
изучение западной философской и экономической мысли (особенно, трудов по утопическому социализму Ш. Фурье),
порядок проведения социальных реформ в России,
поиск своего места в народных выступлениях.

Диспуты участников кружков были направлены на обсуждение политических событий в Западной Европе, общественной роли литературы; поднимались вопросы об отношениях между верующими и атеистами. На диспутах петрашевцы активно искали ту философскую концепцию, которая объяснила бы происходящие процессы в обществе и помогла бы найти единственно правильное решение, отвергая при этом насильственные действия.

Расследование

Николай I, правление которого началось с подавления восстания декабристов, с первых дней царствования уделял немало сил и средств укреплению государственного режима. В 1848-1849 годах Европу охватили революции и император больше всего опасался допустить политическую смуту в России. Процветали тайные доносы и шпионство, а сторонники освобождения крестьян заслужили сомнительную и опасную репутацию «вольнодумцев».

В августе 1848 года на стол министра внутренних дел Л. А. Перовского легла докладная о происходящем в окружении Петрашевского. Тут же в его дом были отправлены шпионы с предписанием докладывать о разговорах, происходящих во время собраний. Дело усугублялось личным отрицательным отношением Перовского к Петрашевскому и честолюбием министра. Главе министерства внутренних дел нужно было громкое дело, которое придало бы авторитет сыскной полиции в глазах монарха и отодвинуло за задний план III отделение — надзорный орган за политически неблагонадежными лицами.

Опасения вызывали не только сами идеи петрашевцев, но и тот факт, что в кружок входили люди совершенно различные по социальному положению — офицеры, чиновники, студенты, купцы, мещане, лавочники. По мнению И. П. Липранди, которому было поручено наблюдение за обществом, это означало наличие разветвленной сети заговорщиков, объединяющей все слои населения по всей стране. Сложность обвинения состояла в том, что разговоры не перерастали в какие-либо действия, а отвлеченные рассуждения «пришить к делу» было сложно.

ПЕТРАШЕВСКИЙ (Буташевич- Петрашевский), Михаил Васильевич

(1.XI.1821 — 7.XII.1866) — рус. революционер. Сын врача. Окончил Царскосельский (Александровский) лицей (1839) и юридич. ф-т Петерб. ун-та (1841). Служил переводчиком в Мин-ве иностр. дел. В 1844-46 занимался составлением и редактированием Карманного словаря иностранных слов. В 1845-49 собирал у себя постоянные «пятницы», получившие широкую известность в Петербурге. Имел многочисл. связи в разных кругах и организовал умелую пропаганду передовых идей. Посетители П. пользовались богатой библиотекой запрещенных книг для знакомства с материалистич. философией, теориями утопич. социализма и историей революц. движений. П. признавал себя социалистом, сторонником Ш. Фурье. Выступал за демократизацию России, уничтожение крепостничества и самодержавия, стоял за респ. строй и освобождение крестьян с землей. Понимая неизбежность нар. революции для коренной перестройки общества, считал необходимой длительную подготовку масс в России к революц. борьбе. Стремился использовать различные практич. пути для пробуждения политич. активности общества. На «пятницах» П. все более открыто выражалось недовольство обществ. строем крепостной России и укреплялось, особенно после европ. революций 1848, стремление к активным действиям. В кон. 1848 П. участвовал в совещаниях о создании тайного об-ва. По делу петрашевцев был приговорен к расстрелу, замененному бессрочной каторгой, к-рую отбывал в Вост. Сибири. С 1856 — ссыльно-поселенец. Участвовал в создании сибирской печати. За выступления против местных властей в февр. 1860 выслан из Иркутска и в дальнейшем неоднократно подвергался репрессиям. О преследованиях П. писал «Колокол». П. приобрел широкие связи в кругу сибирской интеллигенции и ссыльных, в т. ч. поляков. В течение 10 лет добивался сначала пересмотра приговора по делу петрашевцев, затем восстановления своих прав. После прошения на имя Александра II в 1865, где П. обличал сибирскую администрацию, ему было запрещено обращаться с жалобами. Умер в с. Вельском Енисейского округа.

Соч. в кн.: Дело петрашевцев, т. 1, М.-Л., 1937; в кн.: Филос. и обществ.-политич. произв. петрашевцев, М., 1953; Письма из ссылки, «Звенья», 1933, т. 2.

Лит.: Семевский В. И., М. В. Буташевич-Петрашевский и петрашевцы, М., 1922; его же, М. В. Буташевич-Петрашевский в Сибири, «ГМ», 1915, No 1, 3, 5; Энгельсон В., Петрашевский, в его кн.: Статьи. Прокламации. Письма, М., 1934; Демор В. П., M. В. Петрашевский (Буташевич), П., 1920; Никитина Ф. Г., Обществ.-политич. и философские взгляды М. В. Буташевича-Петрашевского, в сб.: Из истории рус. философии XVIII-XIX вв., М., 1952; ее же, Революц. демократизм М. В. Петрашевского, «Уч. зап. Моск. обл. пед. ин-та», 1954, т. 23, Тр. кафедры философии, в. 1; Прокофьев В., Петрашевский, М., 1962.
В. Р. Лейкина-Свирская. Ленинград.

Советская историческая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова. 1973—1982.

Ф.М. Достоевский

Для нас дело петрашевцев особенно важно потому, что одним из осужденных был великий писатель Ф.М. Достоевский. Помимо простого участия в собраниях кружка, единственным конкретным обвинением, предъявленным ему, было чтение вслух на одном из собраний знаменитого, а тогда запрещенного программного письма В.Г. Белинского к Н.В. Гоголю (Белинский к тому времени уже умер, но Достоевский был с ним знаком и Белинский поддерживал его первые шаги в литературе, горячо оценил роман «Бедные люди»). Фактически только за это Ф.М. Достоевский был осужден к смертной казни, в порядке помилования замененной каторжными работами в Сибири

Фактически только за это Ф.М. Достоевский был осужден к смертной казни, в порядке помилования замененной каторжными работами в Сибири.

К делу петрашевцев привлекался и старший брат Ф.М. Достоевского Михаил, но его виновность не была доказана и его отпустили.

Участие в кружке Петрашевского характеризует взгляды Ф.М. Достоевского конца 1840-х годов, хотя, по его собственному утверждению (см. изложение его показания во Всеподданнейшем докладе), он не вполне разделял мнения товарищей. Впоследствии, после каторги и ссылки, взгляды писателя кардинально изменились, это видно не только из содержания его произведений, но и из прошений, которые он в разные годы писал на имя начальника III Отделения кн. В.А. Долгорукова, а также Александру II.

Петрашевцы и утопический социализм

Петрашевцы сильно увлекались идеями французских социальных реформаторов, но в этом увлечении не было ничего политически опасного, и притом оно было присуще весьма многим образованным людям того времени (см. воспоминания Панаева, Анненкова, Милюкова, Достоевского, Салтыкова, письма Белинского и мн. др.). Разговоры о Нью-Ланарке Оуэна, об «Икарии» Кабэ, о «фаланстерах» Фурье, о Прудоне, Луи-Блане составляли преобладающую тему задушевных бесед, имевших безусловно платонический характер. Из социальных систем собеседники черпали только общегуманную подкладку, стремление положить общее благо, правду и справедливость в основу общественной жизни. Об устройстве фаланстеров в России они не думали.

Особое положение между Петрашевцами занимали только трое — Спешнев, Момбелли и Петрашевский, а со специально-военной точки зрения — и Григорьев. В бумагах Спешнева был найден проект обязательной подписки членов предполагаемого «русского общества», по которой они на случай надобности обязываются «не щадя себя принять полное открытое участие в восстании и драке».

Суд установил, что проект этот есть единичное дело Спешнева, о котором ничего не знал даже глава «заговора» — Петрашевский. В бумагах Момбелли были найдены «в высшей степени дерзкие выражения против священной особы Его Величества»

Важность этого обстоятельства увеличивалась в весьма сильной степени тем, что Момбелли был офицером. С точки зрения нарушения военной дисциплины был виновен и автор «Солдатской беседы» Григорьев, хотя «беседа» только констатировала те тяжкие условия солдатской службы того времени, улучшение которых всегда ставится в число крупнейших заслуг императора Александра II

Не свидетельствуют о серьёзности замыслов Петрашевцев и показания, данные ими во время следствия и суда, — показания, выражающие, большей частью, раскаяние и сожаление. Только сам Петрашевский, по замечанию следственной комиссии, «один из всех арестантов» являлся «дерзким и наглым» и объявил, «что, стремясь к достижению полной, совершенной реформы быта общественного в России, желал стать во главе разумного движения в народе русском»; но Петрашевский был, что называется, «человек беспокойный», не желал принять помилования по амнистии 1856 г., настаивал на пересмотре дела и даже в самый разгар новых веяний сумел восстановить против себя такого человека, как граф Муравьев-Амурский, крайне мягко относившийся к политическим ссыльным.

И однако сам Петрашевский, когда в Дуровском кружке возникла мысль обзавестись тайной литографией для распространения фурьеристских взглядов, решительно протестовал против такого намерения, которое и было оставлено. Как только общественная атмосфера изменилась, Петрашевский стал искренним другом правительства.

Кружок Петрашевского

В середине 1840-х годов в доме Михаила Васильевича каждую неделю устраивались собрания, который назывались – «пятницами». Во время таких встреч обсуждались различные темы.

Важно отметить, что в личной библиотеке Петрашевского было немало запрещенных в России книг по утопическому социализму и истории революционных движений. Он был сторонником демократии, а также выступал за освобождение крестьян с земельными наделами. Михаил Петрашевский являлся последователем французского философа и социолога Шарля Фурье

К слову, Фурье был одним из представителей утопического социализма, а также автором такого понятия, как – «феминизм»

Михаил Петрашевский являлся последователем французского философа и социолога Шарля Фурье. К слову, Фурье был одним из представителей утопического социализма, а также автором такого понятия, как – «феминизм».

Когда Петрашевскому было около 27 лет он участвовал в собраниях, на которых обсуждалось формирование тайного общества. К тому моменту биографии у него появилось свое понимание того, каким образом должна развиваться Россия.

Идеи петрашевцев

Несмотря на различие взглядов, большинство петрашевцев объединяли идеи французских социалистов. Они не одобрялись правительством, но и особенно опасными не считались. Как правило, из предложенных французскими философами сложных концепций образованным людям импонировали только идеи гуманизма, альтруизма и социальной справедливости. Тот же «Словарь» Петрашевского замечателен стремлением к гармонии в обществе, братству и взаимопомощи.

Еще одно знаковое произведение петрашевцев — это письмо Виссариона Белинского, одного из членов кружка, Н. В. Гоголю в ответ на публикацию его глубоко христианской книги «Выбранные места из переписки с друзьями». В написанном 1847 году послании критик пеняет писателю на то, что тот проповедует ложь и безнравственность, прикрывая их религией. Атеист Белинский настаивает на том, что будущее России — не в молитвах, а в просвещении и гуманности.

Среди петрашевцев выделялась группа радикально настроенных членов под предводительством Н. А. Спешнева. Это были Н. А. Мордвинов, Н. А. Момбелли, П. Н. Филиппов, Н. П. Григорьев, В. А. Милютин, а также писатель Ф. М. Достоевский. Спешнев рассматривал возможность народных восстаний на окраинах империи — на Волге и в Сибири, предлагал печатать за границей запрещенную политическую литературу, пытался организовать тайную типографию у себя дома. Во время следствия среди его бумаг было найдено обязательство его единомышленников участвовать в революции, если она произойдет.

«Начал писать стихи, за которые был часто наказываем»: учеба в Царскосельском лицее

Иллюстрация к роману Михаила Салтыкова-Щедрина «Господа Головлёвы». Изображение: literaturus.ru

В августе 1836 года Салтыков-Щедрин успешно сдал экзамены и поступил сразу в третий класс Московского дворянского института. В этом закрытом учебном заведении для детей российских дворян воспитывались поэт Василий Жуковский, драматург Александр Грибоедов, писатель Михаил Лермонтов. Учился Салтыков-Щедрин на отлично. Каждые полтора года институт переводил двух лучших воспитанников в Царскосельский лицей, где раньше учился Александр Пушкин. В 1838 году туда отправили и Салтыкова-Щедрина.

В 1830-х годах Николай I реформировал Царскосельский лицей — теперь он напоминал военное учебное заведение. Здесь ввели строгий солдатский режим, отдельные комнаты перестроили в казармы. В те годы в лицее учились в основном дети военных. С общими комнатами и режимом Салтыков-Щедрин был знаком еще с Дворянского института, но соблюдал военную дисциплину с трудом, да и среди аристократов чувствовал себя одиноко.

Все свободное время Салтыков-Щедрин проводил в уединении. Он сочинял стихи, переводил зарубежных поэтов, читал книжки, журналы и мечтал стать «наследником» Пушкина. Сокурсники смеялись над начинающим поэтом и дразнили его «умником». Новое лицейское начальство тоже не приветствовало занятия литературой, поэтому Салтыков-Щедрин прятал свои сочинения в сапоги, но их всего равно находили. Он вспоминал: «Я начал писать стихи, за которые был часто наказываем».

В 1842 году журнал «Библиотека для чтения» напечатал стихотворение Салтыкова-Щедрина «Лира», еще несколько его сочинений вышло в «Современнике». Однако критики считали его стихи слабыми, а сам Салтыков-Щедрин позднее писал: «Я безразлично пародировал и Лермонтова и Бенедиктова; на манер первого скорбел о будущности, ожидавшей наше «пустое и жалкое поколение»; на манер второго — писал послания «К Даме, Очаровавшей Меня Своими Глазами». В 1844 году он разочаровался в себе как в поэте и больше стихов не писал.

Последние годы жизни писателя

С 1868 года Михаил Евграфович уходит в отставку, активно занимается литературной деятельностью. В этом же году писатель становится одним из редакторов «Отечественных записок», а после смерти Николая Некрасова занимает пост ответственного редактора журнала. В 1869–1870 годах Салтыков-Щедрин создает одно из самых известных своих произведений – «История одного города» (краткое содержание), в котором поднимает тему отношений народа и власти. Вскоре издаются сборники «Признаки времени», «Письма из провинции», роман «Господа Головлевы».

В 1884 году «Отечественные записки» были закрыты, и писатель начинает печататься в журнале «Вестник Европы». В последние годы творчество Салтыкова-Щедрина достигает кульминации в гротеске. Писатель издает сборники «Сказки» (1882–1886 гг.), «Мелочи жизни» (1886–1887 гг.), «Пошехонская старина» (1887–1889 гг.).

Умер Михаил Евграфович 10 мая (28 апреля) 1889 года в Санкт-Петербурге, похоронен на Волковском кладбище.